симптомы и признаки нарциссического поведения
Болезненное грандиозное Я при нарциссическом расстройстве личности поглощает человека. Внутреннее противоречие разрушает. Пациент нуждается в психокоррекции.
Расстройство личности (РЛ) – это неадекватная модель поведения, которая возникает в детстве или подростковом возрасте и во взрослой жизни превращается в устойчивую и заметную черту. Подобный разлад психического склада личности не снижает интеллект, но проявляется в такой степени, что нарушает межличностные отношения. Человеку сложно жить в социуме.
Расстройство личности – не болезнь в обычном ее понимании. При нем не говорят о ремиссии или выздоровлении. Оно тесно соединено с самим человеком, с его особенностями, установками, а болезнь – нечто чуждое, отдельное для личности больного. При личностном расстройстве человек не может адаптироваться в социуме, благоприятно развиваться. Ему сложно общаться, возникают серьезные проблемы в личной жизни, на работе.
НРЛ: расстройство личности
Термины «нарцисс», «нарциссизм» происходят от греческого мифа о несчастной эмоциональной увлеченности юноши Нарцисса собственным отражением. Несмотря на древнее происхождение, они стали употребляться часто и ассоциироваться с проблемами психического здоровья только в ХХ веке. В качестве диагностической единицы нарциссическое расстройство личности (НРЛ) было включено в классификатор по психическим расстройствам в 1980 году.
При нормальном взрослом нарциссизме человек имеет уважение к себе, стабильную систему ценностей. Самоуважение подтверждается во время общения. При патологии у пациента присутствует болезненное грандиозное Я: человек поглощен собой.
- преувеличивает собственную значимость, особенность;
- хочет, чтобы окружающие постоянно уделяли ему внимание, восхищались, удивлялись;
- фантазирует о своих выдающихся, безграничных успехах, силе, блеске, красоте или идеальной любви;
- болезненно реагирует на критические замечания окружающих, когда его недооценивают, пренебрежительно относятся;
- ждет особых льгот и привилегий без соответствующей отдачи;
- пренебрегает правами и достоинствами других, одновременно требует благорасположения к себе, часто откровенно эксплуатирует партнера;
- его оценка чего-либо неустойчива – сначала идеализирует, а затем обесценивает;
- при общении не испытывает эмпатии – не может сочувствовать, сопереживать
- есть внутреннее противоречие – нарц
10. Теория неврозов Карен Хорни. Нарциссизм.
Навязчивая правота.Исключение из состава эмоций стыда и по большей части вины является следствием того, что нарцисс с детства научен мыслить категориями вины-наказания и очень часто совсем не может оперировать категориями причины-следствия, понимать взаимосвязи между своим поведением и реакцией на это внешнего мира. Причина такого дефекта заложена в характере его взаимоотношений с родителями, в его детском опыте — чтобы избежать наказания он обязательно должен был доказать что он прав, не виноват, хотел как лучше, имел ввиду другое, не причем, а виноваты другие.
По сути, нарциссу нужно не подтверждение его правоты, ему нужно доказательство отсутствия его неправоты. Это рефлекторно снижает в нем уровень тревоги, так как вина у него условно-рефлекторно связана с негативными эмоциями вызываемыми наказанием. И хотя в реальной жизни далеко не во всех случаях за нарушением социальных норм и норм морали следует наказание, но бессознательная тревожность нарцисса никак не учитывает этот факт.
И вместе с тем, сама мораль в угоду стремлению к навязчивой правоте у нарцисса с легкостью претерпевает любые изменения. Понятия допустимого или аморального могут меняться местами, исключаться полностью, перемешиваться, возвышаться и низводиться в зависимости от сиюминутных потребностей в сохранении нарциссом своего статуса. То есть, нарциссизм – это и фасад для сокрытия глубоких моральных проблем.
При этом в сознании нарцисса мораль стремится подменить собою нравственность. Базовые понятия о добре и зле крайне не выгоды в силу их неизменности, поэтому было бы лучше заменить их переменчивыми и растяжимыми моральными нормами.
Типичной для нарциссов является удивляющая способность представлять свои недостатки и неудачи как нечто величественное вплоть до преобразования поражения в победу. Ведь некоторые неустранимые слабости и недостатки вполне могут быть идеализированы как дополнение, только подчеркивающее грандиозность и цельность личности. И, в то же время, преувеличенная и романтизированная слабость может даже сойти за достоинство. «Да, я люблю выпить, но что в этом плохого»
Однако, многие нарциссы категорически не способны признавать наличие ошибок. В крайнем случае: «Меня вынудили», «Меня спровоцировали», «Я просто сорвался», «И, вообще, это не я». Часть из них – те, кому не позволялось с помощью разных уловок выкручиваться в детстве, ведут себя крайне осторожно в принятии решений, взятии на себя ответственности, руководствуясь принципом: «Лучше сделать так, чтобы ошибки не совершались вовсе», чутко сверяя свои действия с социально одобряемой моделью поведения.
Не способность признавать свои недостатки, слабости и ошибки закономерно ведет к неспособности учиться. А, в более широком смысле – изменяться, совершенствоваться, расти.
Манипуляции.
Если твое самовосприятие зависит от того, каким тебя представляют другие люди, то естественной становится потребность контролировать их восприятие и держать их в зависимости от своих желаний, потребностей, целей.
У нарцисса на форму и характер такого контроля и поддержания зависимости влияет следующее:
Если заимствовать в когнитивной терапии идею о трех сферах представлений, существующих в психической реальности человека, то можно сказать, что и представления о себе, и представления о других, и представления об устройстве внешнего мира у нарцисса делятся строго на
То есть, он сам — либо великий, либо ничтожный. Окружающие его люди — либо достойные, важные, высокопоставленные, либо, никчемные, низкие. Происходящие события – либо чрезвычайно значимые, либо не заслуживающие внимания.
Нарциссические личности склонны обесценивать практически всё на свете, идеализируя при этом то, с чем ассоциируют самих себя, к чему они имеют отношение и к чему они принадлежат (социальная группа, например). Всё не идеальное кажется им ничтожным, и наоборот, всё важное кажется им идеальным.
При этом 90% фактов реальной, многогранной и многозначной жизни вынесено за скобки этих двух крайностей, которыми оперирует нарцисс. Факты, попадающие в здоровую и реалистичную середину оценочного диапазона полностью потеряны для восприятия и осознания или, если их совсем нельзя игнорировать, искусственно отнесены к какой-то одной из этих двух крайних категорий.
Страх неизвестного влечет желание навесить на ярлык, простой и понятный. И, обозначенные таким нехитрым образом объекты, заслуживают соответствующего этому обозначению отношения. Со значимыми людьми необходимо, очаровывая их, дружить, а при невозможности – просто поклоняться и восхищаться, ассоциируя себя с ними, незначительных можно подавлять, эксплуатировать, подчинять, а при невозможности устранять или устраняться.
При этом, для нарцисса то, что вполне позволено великим (в том числе и себе), запрещено и наказывается у ничтожных. Это касается любых сфер жизни и отношений: собственный обман, например, по отношению к «нижестоящему» может быть легко оправдан какой-нибудь необходимостью или наличием недоступной для простого понимания, но важной стратегической целью. Вместе с тем, любая, даже мнимая, нечестность «снизу» чутко фиксируется и раздувается до катастрофического позора.
Такая оценочно-поведенческая модель очень притягательна своей простотой и гипнотизирует людей, которые с детства привыкли к такой же модели взаимоотношений со своими родителями. И, вероятно, таких большинство. Ведь самым лучшим, удобным и эффективным способом управлять ребенком является простое, категоричное, эмоционально окрашенное приказание.
Именно на них и направленное воздействие нарцисса. Главным способом, которым осуществляется такое воздействие является манипуляция. Целью манипуляции является удержание объекта в требуемом для нарцисса состоянии и самовосприятии. Возвеличенном или обесцененном. Результат манипуляции – получение взаимных «поглаживаний» от им возвеличенных и благодарного восхищения от униженных. И, как у любого невротика, используемый им способ поведения решает вопрос субъективного ощущения снижения тревоги. Часто, для успокоения базовой тревоги нарцисс может удерживать объект просто ради его удержания, не имея никакой практической цели.
Фундаментом для манипулирования является ощущение того, что все требования к себе, хоть и в воображении, но выполнены и теперь нарцисс может обратить их к другим. Если другие не согласны ни с тем, и ни с другим, то есть, сомневаются в идеальности нарцисса и против того, что он присваивает право судить и требовать, то они становятся врагами. «Эгоист – тот, кто любит себя больше чем меня».
Фактически, манипулируя, нарцисс использует ровно то, чему он был научен в детстве. Если бы он был критикуем и тотально обесценен родителями, то невроз привел бы его к бессознательному выбору отчужденной невротической тенденции как самой выгодной в такой ситуации, с соответствующей ей неспособностью влиять на других. Но введение в «игру» поощрений за воображаемое соответствие его личности видению взрослых научило его как такое поощрение можно получать. И, очевидно, без обмана в этой игре не обойтись.
В дальнейшем, в юности и зрелом возрасте нарциссы учатся новым фокусам, многие всю жизнь гордясь этим, лелея, шлифуя и оттачивая навыки манипулятора.
Манипуляция, по своей сути, – это обозначение манипулятором фактов внутрипсихической и внешней поведенческой жизни себя и объекта манипуляции таким образом, чтобы они стали иметь другое значение, смысл и вес, чем это есть на самом деле с целью изменения поведения объекта манипуляции в своих корыстных целях. При этом, корысть может заключаться как в материальном, так и в психологическом выигрыше.
То есть, и так как, нарциссически структурированные люди, хотя и могут использовать широкий спектр невротических защит, но наиболее фундаментально они зависят от идеализации и обесценивания, то основным манипулятивным приемом будет изменение в сознании жертвы манипуляции (и в своем сознании тоже, так как манипуляции в основном имеют бессознательную мотивацию защиты собственной личности) представления о важности и ценности событий, людей, действий, чувств, эмоций, отношений и т.д.
Подспудный смысл манипуляции — перевод объекта манипулирования в детское и восприимчивое к силе авторитета состояние. И хотя хронически ловятся те, кем успешно манипулировали в детстве, но однократно через простой обман, злоупотребление первичным доверием и использование локальной некомпетентности жертвой манипуляции может стать любой человек. Кроме того, нарцисс пользуется особенностью «типичной жертвы», которая обычно считает, что отвечает не только за себя, но и за других. Как это было в ее детстве, когда ребенок отвечал за эмоциональное состояние собственных нарциссичных родителей.
И, в свою очередь, основной формой нарциссической манипуляции является использование стыда и вины, как аргументов давления на объект. То есть, нарцисс в первую очередь склонен вынести во вне и переложить на другого свои самые отвергаемые и презираемые чувства. И стать ему судьей, как будь то сам их лишен. Кроме того, сама тема стыда и все что связано со стыдом, является катализатором гнева против других. А, так как нарцисс не ощущает границ личности других людей, то агрессия может быть направлена на все что угодно. Вопрос случая и привычки.
Физические кондиции, возраст, образование, семейный статус, наличие или отсутствие детей, привычки, профессия, прошлое, особенности характера, темперамента, национальность, происхождение, цвет волос, марка автомобиля, величина годового дохода, взгляды на жизнь, веру, политическую ситуацию и т.д. и т.п. – все это при необходимости может являться поводом и основой для пристыживания других. Во всем могут быть найдены позорные недостатки. И, одновременно, все качественно аналогичное, может быть идеализировано и романтизировано в самом себе или тех перед кем он поклоняется.
Стоит отметить, что нарцисс начинает применять манипулятивное поведение, наносящее ущерб личности жертвы после того как почувствует достаточную степень ее зависимости (финансовой, эмоциональной, сексуальной, социальной), обычно демонстрируя до этого момента дружелюбие и социальную адекватность. Этот период отношений с нарциссом оборачивается в дальнейшем против жертвы, так как за время открытости нарцисс узнает о ней больше, чем она знает о себе. Чем гордится и что в себе ненавидит – все это фокусирует бессознательный и сознательный интерес нарцисса.
Неполный перечень форм манипулятивного поведения:
— манипуляции, связанные с областью информации
Намеки, недомолвки, умалчивание, избегание ответов, перевод темы, игнорирование вопросов, многозначительность и риторические вопросы, паузы, сплетни, слухи, отвлечение внимания, перевод стрелок, искаженные сравнения, обман, трактовки, уговоры, многословность, абсолютное и относительное обесценивание, злонамеренность других, собственная благонамеренность и идеальность, постепенное применение, жантаж.
Чуть подробнее об одном свойстве многословности: типичным для многих нарциссов является наговорить много всего, противоречивого и в разное время, чтобы в нужный момент выбрать подходящий вариант, отрицая наличие других, им высказанных.
— манипуляции, связанные с областью эмоций
Пристыживание, возбуждение вины, нападение, давление, лесть, угодливость, потворство, оскорбления, запугивание, псевдо-вынужденность, провокации, истребование хорошего отношения, выставление мерой всему свои эмоции, сталкивание лбами, эмоциональный шантаж: обидой, гневом, гордостью, завистью, страданием, слабостью, непонятостью, любовью, истеричностью, недоступностью, непониманием.
Классифицированно о манипуляциях тут.
12. Теория неврозов Карен Хорни. Нарциссизм.
Нарциссическая семья.Развитие той или иной формы нарциссизма у ребенка зависит от двух факторов, действующий в семье, в которой он растет:
— от конкретной структуры невротического Я у каждого из его родителей: преобладающей невротической тенденции, формы ее конфликта с другими тенденциями и силе ее проявления.
— от того, какой стороной своего невротического Я (идеальной или презираемой) будет обращен каждый из родителей к своему ребенку. То есть, что будет поощряемо больше — научение нарциссизму или компенсация ощущения собственной неполноценности через нарциссизм.
Дети, бессознательно развившие в себе нарциссизм, как преобладающую стратегию могут иметь совершенно разных, с точки зрения лидирующих тенденций, родителей: ярко нарциссичные родители могут вырастить типично отчужденного невротика, а отчужденные и зависимые – типичного нарцисса.
Так, например, родитель-нарцисс может проецировать на ребенка как свое презрение к самому себе, так и свои амбиции. Он может бессознательно и неразборчиво опасаться конкуренции с любой стороны, в том числе со стороны собственных детей или наоборот, перенеся на них нереализованную часть своего идеального Я, желать, чтобы они добились большего.
Что конкретно будет перенесено родителем на ребенка зависит от множества причин: от степени соревновательности в которой вырос нарцисс-родитель; величины стыда, который он вытесняет; своей социальной успешности и т.п. Если сила подавления и количество обиды, накопленной в детстве были велики, то велик и шанс того, что нарцисс будет соревноваться со своим собственным ребенком.
Вместе с тем родитель, выбравший в своем детстве главенствующей тенденцией отчуждение или подчинение, может «подарить» ребенку свою подавляемую агрессивную часть личности, бессознательно мотивируя это ложным альтруизмом – «Ты должен достичь успеха, а не быть неудачником как я».
Кроме того, способ отношения к детям зависит от динамики и формы отношений между самими родителями их социальным окружением. Члены семьи могут принадлежать к разным невротическим типам: нарциссичная мать – нарциссичный отец, нарциссичная мать — зависимый отец, отчужденный отец – зависимая мать и т.д. При этом, степень обесценивания в супруге своего презираемого Я или перенесения на него своего идеального образа может быть определяющей для того, какая часть личности родителя окажется недореализованной в супружеских отношениях и будет обращена на ребенка. То же самое – применительно к внешнему социальному окружению.
Особенность состоит еще и в том, что невротичные родители, в их обычной жизни не демонстрирующие явный нарциссизм, склонны обращать к ребенку именно нарциссическую, авторитарную сторону, так как эта часть личности позволяет максимально просто и быстро (но, не значит — правильно) управляться с потребностями детей.И картину усугубляет то, что с точки зрения ребенка, в силу незрелости его восприятия, малого опыта и неспособности различать абсолютное и относительное, они, очень часто, кажутся ему действительно компетентными и авторитетными. Он склонен экстраполировать их локальную мудрость в отдельных вопросах на всю их личность.
Отношения в нарциссической семье в части проецирования сторон своей личности на ее членов с течением времени или под воздействием обстоятельств могут непроизвольно меняться, что не добавляет им, и так недостающих, устойчивости и здравого смысла. Одновременно, эти отношения могут изначально искажаться из-за персональных субъективных иллюзий родителей относительно поло-ролевого поведения детей.
Например, если мать уверена в том, что главная роль мужчины в социуме – быть обязанным женщине, угождая всем ее капризам, то по отношению к своему сыну, она будет чрезвычайно требовательной и критичной, стараясь навязать ему неестественный невротический способ существования, а по отношению к дочери – снисходительной и потакающей. Так, в одной семье, при одних и тех же родителях вырастает тревожный и, поэтому, отстраненный и замкнутый мальчик и самовлюбленная и капризная девочка.
При этом, возможны любые другие варианты бессознательного выбора детьми разных невротических стратегий, обусловленные культурными и моральными нормами их родителей, но обычно, в таких случаях, родители не видят действительную причину формирования непохожих характеров, находя объяснение в некой «разной генетике» у своих детей.
Находясь под нарциссическим влиянием, ребенок чувствует себя идущим по тонкому льду. Родители посылают ему взаимоисключающие сообщения: с одной стороны, демонстрируют что он им жизненно необходим, с другой — он ощущает, что их любовь поверхностна и фальшива. Недостаток подлинной эмпатии и отсутствие здорового взаимообмена переживаниями формирует в ребенке неполный образ себя.
Так как, чувства других важны для нарцисса-родителя только в рамках поддержания своего идеального образа (а, в других случаях – просто наплевать), то, именно, образовавшаяся пустота в самовосприятии ребенка заполняется самомнением, поглощённостью фантазиями о об успехе, власти, красоте, идеальной любви, вере в свою исключительность.
По мере взросления такое представление о себе ищет опору в уверенности в том, что должен дружить и может быть понят лишь себеподобными или еще более исключительными людьми, имеет право на эксплуатацию других. В обиходе появляется хвастовство, самоуверенные заявления, изворотливость, сверхкритичные оценки других людей.
В дальнейшем, став взрослым, ребенок в общении с другими бессознательно воспроизводит привычные отношения – он затыкает дыру в своей личности другими людьми, одновременно формируя дыру в их представлениях о самих себе, заставляя усомниться в их собственном восприятии действительности, чувствуя себя беспомощными и уязвимыми.
Таки образом, eсли родители переносят на ребенка собственный грандиозный образ, свою невротическая гордость, жажду славы, то есть все шансы «на выходе» получить нарцисса. А, если в ребенок в семье окружен безусловным восхищением и подчинением родителей, бабушек, дедушек и т.д., то нарциссизм может стать гипертрофированным.
Но когда, ребенок растет под давлением, спроецированного отвергаемого Я своих родителей, наделенным их собственным вытесненным стыдом, ненавистью и презрением, то (в своем крайнем случае, если ему не было позволено хоть как-то проявлять свою агрессивность, а любовь была под запретом) он формируется как слабая, тревожная, мнительная и зависимая от чужого мнения личность. Единственный выход, который он может найти в будущем – отчуждение, отстранение, избегание.
Люди с подобным прошлым вырастают очень чувствительными к внешнему вмешательству: с одной стороны, они никак не могут ему противостоять и воспринимают его как неизменную данность, с другой стороны – принуждение, вызываемое таким вмешательством, субъективно ощущается как непереносимое.
Ребенок, выросший в атмосфере обесценивания и удушающего нарциссического контроля, где правота родителей является приказом, обязательным для выполнения, в дальнейшем бессознательно будет искать и находить похожие отношений с другими людьми, так как форма и суть таких отношений условно-рефлекторно увязана с его ощущением безопасности. Кроме того, в структуре его личности отсутствует навык и цельное представление о формах, способах, характере иных связей с личностями других людей, так как родители «постарались» передать ему как можно меньше знаний об устройстве окружающего его мира, его самого и других людей.
По привычке, он будет неразборчиво доказывать другим свою ценность, так как отсутствие приятия породило в нем потребность сделать что-то для другого человека, угодить ему, предусмотреть его реакцию, сгладить эмоции. Опыт подсказывает ему, что если виноват он, то он будет наказан и от него, в виде морального возмещения будет истребована забота, если виноваты другие, то не признавая своей вины, они все равно требуют и получают эмоциональное тепло.
Именно таким образом формируется будущая вероятная жертва нарцисса — человек с нарциссической травмой, инвертированный нарцисс.
Нарциссическая травма, наличием которой пользуется нарцисс, может быть не только у отчужденного типа, но и у подчиненного, и у надменно-мстительного, и у самого нарцисса. Возможно, естественным противоядием против нарциссического вторжения может обладать очень явный перфекционист-педант. Хотя, и перфекционизм, и нарциссизм являются родственными агрессивными стратегиями, часто переплетающимися внутри личности.
Однако, с наибольшей вероятностью поддаться нарциссическим манипуляциям способен человек, у которого есть представление о том, что для собственной безопасности он должен постоянно беспокоиться об эмоциональном благополучии других людей, так как привык, что получал приятие своих родителей только тогда, когда чувствовал себя их безропотной тенью.
По своей сути, многие невротические требования, и в полной мере невротический стыд, ненависть и презрение к себе являются составляющими понятия нарциссической травмы. И для инвертированного нарцисса способом избегания стыда является принудительное желание полностью соответствовать запросам других. Он будет тянуться к такому привычному поведению и образу мыслей даже если оно не будет приносить плодов, как это было в его детстве. При этом, пагубность такой стратегии для жертвы нарцисса в большинстве случаев не очевидна, так как его естественной интуитивной защитой от осознания собственной беспомощности перед внешним миром является отстраненное высокомерие. Оно формируется в противовес бездонной яме презрения, выполняя функцию компенсации и уравновешивания личности и, в то же время, в силу стремления к абсолюту затемняет понятия здравого смысла и житейской предусмотрительности.
И, в любом случае, ребенок в нарциссической семье растет в мире с постоянно меняющимися правилами, он тратит много сил на поиск взаимосвязей между вещами и событиями, которых на самом деле нет, которые вызваны сиюминутным изменением баланса внутри невротической гордыни его родителей. Он не получает четкой обратной связи при совершении конкретного проступка, так как на протяжении короткого времени или в разных ситуациях оценка его действий обычно меняется. Но, вместе с тем, всегда присутствует скрытое сообщение о том, что он недостаточно хорош. Сейчас или будет в будущем. «Станешь никем и будешь мыть полы, если не будешь делать то, что я от тебя требую».
Дихотомичность мышления, свойственная любому невротику, в случае нарциссизма, обычно, имеет четкую социальную окраску. Например, родитель видит только два возможных варианта будущего своего ребенка: быть счастливым и богатым директором или несчастным и бедным дворником. В нарциссическом мировоззрении отсутствует понимание того, что престиж, достаток и статус, имея важное значение, не являются единственными факторами обеспечивающими субъективное ощущение счастья и удовлетворенности жизнью.
Вместе с тем, ощущая социальный крах или не возможность реализации амбиций, нарцисс может переместиться в другу крайность – озаботиться «духовным ростом» и «отрешением от всего суетного». Буддизм, православие, эзотерика, духовные практики, ортодоксальный психоанализ, восхождение на горные вершины будет использовано как подспудная демонстрации величия и цельности личности или как средство получения дополнительных оснований для манипуляции близкими людьми. Еще больше власти – это то, в чем нуждается человек, обладающий властью.
И, даже в этом случае, постоянное и настойчивое противопоставление всего «духовного и экзистенциального» всему «мирскому и низкому» является лишь показателем важности для нарцисса того, с чем он борется и против чего он восстал. Но, однако, у множества нарциссов эти два противоположных мировоззренческих представления, удивительным для стороннего наблюдателя образом и непротиворечиво для самих нарциссов, переплетаются и сосуществуют.
Характер представлений ребенка о его родителях во многом определяет его дальнейшую возможность избавления от невроза. Излечение в процессе анализа, и, вообще, возможность обращения к конструктивному и продуктивному анализу и самоанализу существенно падает при наличии у человека явного восхищения или преклонения перед авторитетом родителей. При этом, идеализация родителей у нарциссов часто строго коррелируется со степенью их социального успеха.
Жизнь в нарциссической семье полна тревог и скрытого напряжения. Боязнь потерять лицо, естественным для нарцисса образом, распространяется на все что ему принадлежит. Преувеличенное значение имеют опасения не только за социальный ранг, размеры имущества, внешний вид, количество любовных побед, степень успеха в бизнесе, но и страх быть скомпрометированным не соответствующими собственному статусу мужем или женой, неподобающе глупыми детьми, не воспитанными домашними животными, унижающими дружескими связями.
А, так как, собственное презрение нарцисса всегда обращено во вне, то в других всегда найдется то, что его оскорбляет. Зачастую придирки к близким преподносятся как любовь и забота о их развитии, но на самом деле – это желание реализации своего идеального образа в другом человеке.
Структура личности
Причина трудности лечения нарциссизма заключена в самой его структуре. Стыд – это эмоция, возникающая в конкретных жизненных ситуациях и сигнализирующая невротику о том, что его личность включает в себя качества несовместимые с его идеальным образом. Эти качества, с точки зрения гордости, недопустимы, порочны, унизительны. Они опасны тем, что само их наличие, в представлении невротика, может привести к тому, что они поглотят всю его личность, что допустив их существование он допустит превращение себя в свою презираемую противоположность.
Если, для соглашательского (подчиненного) типа невротика ощущение стыда может быть всеохватывающим и, как раз, оно толкает его на активный поиск того, кому можно поручить свою жизнь, то для нарцисса мысль о собственном несовершенстве чужда и противна.
Стремление изменить себя в ходе терапии, подразумевает осознание собственной слабости и дефектности, вызванной не цельностью и глубинной противоречивостью и чем выше степень развития и востребованности нарциссической тенденции в личности человека, тем меньше шансов на возможную успешность терапии.
Тем не менее, как у любого невротика, объем всей личности нарцисса не состоит на сто процентов из активности только одной невротической стратегии. Агрессивный компонент всегда уравновешен подчиненным и дополнен отстраненной тенденцией. Избежать стыда при проявлении противоположных нарциссизму стремлений помогает феномен фрагментации личности. Субъективной объяснительной основой для фрагментации, почти всегда, служит разделение на своих и чужих, свое и чужое. Критериями разделения являются родственные связи, социальная группа, страна, религия, нужность и полезность, понятность, престижность, опасность для собственной гордости. Причем, последнее – определяющее. Угроза собственной гордости, то есть угроза разоблачения своей несостоятельности может подтолкнуть человека, бессознательно использующего нарциссическую тенденцию как главную для реакции на основные события жизни, к моментальному пересмотру взглядов на то, кто ему друг, а кто враг.
Родственными агрессивными стратегиями для нарциссической тенденции является перфекционизм и надменная мстительность. Общим является наличие нереалистичных идеалов достижения тотального контроля над другими людьми и зависимость собственного уважения от степени достижения этого идеала (грандиозный исход).
Часто все три агрессивных способа отношения к миру плотно переплетаются в одной личности, дополняя друг друга, используясь для самокомпенсации в случае не эффективности одного из них. Особенность состоит в том, что нарцисс, в силу заложенной в нем переменчивости и изворотливости, не является педантом. Поэтому перфекционистские требования, обычно, направлены не к себе, а обращены во вне — на других людей, и не постоянно, а только в нужный для одержания победы момент. То есть, используются в угоду главенствующей стратегии.
Отчужденная (отстраненная, избегающая) стратегия у нарцисса, как у любого невротика, бессознательно активируется в случаях внутреннего конфликта между агрессией и подчинением и невозможности выбора между ними.
При этом, за усиление, расширение и развитие нарциссизма, отвечает усиление, все того же стыда, ненависти и презрения к себе, на силу которых влияют особенности и история жизни конкретного невротика.
Стоит отметить, что нарциссически устроенные личности очень часть обладают истерическими чертами характера. Очевидно, что без этого, очень удобного инструмента влияния на других людей, арсенал манипулятивных воздействий нарцисса был бы не полным.
Строго говоря, любое расхождение межу действительными возможностями человека и его идеальным представлением о них является нарциссизмом. Вопрос вреда для личности и связанных с ней людей – это всегда вопрос степени такого расхождения.
________
Хорошие рекомендации по противодействию нарциссическим личностям — в книге Сэнди Хотчкис «Адская паутина. Как выжить в мире нарциссизма».
Нарциссический пациент и проблемы переноса и агрессии. Х.Стерн
- 21
- 22
- 2
-
45
Поделились
из книги «Кушетка», Харольд Стерн
Спотниц исследовал и хорошо знал пессимизм Фрейда, касающийся любого благоприятного результата в попытке лечить нарциссических пациентов психоаналитически.
По сути дела, лечение шизофрении — это работа с человеком, которому сложно сотрудничать с другими, устанавливать рациональную коммуникацию и следовать правилам лечения, и у которого постоянство объекта есть лишь в малой степени или вовсе отсутствует. Наблюдаемый трансфер — это нарциссический трансфер, который Фрейд относил к группе явлений, обозначенной им как «нарциссический невроз». На ранних этапах работы он считал, что проблема нарциссического невроза заключается в том, что происходит отток либидо от объектов внешнего мира и его чрезмерное инвестирование в собственное Эго. Этот нарциссический трансфер отличается от объектного трансфера, поскольку нет внешнего объекта, на который совершается проекция. Нарциссический трансфер сложно распознать, поскольку его объектом является самость пациента. Даже когда этот трансфер распознается, обычно кажется, что нет способа разрешить его. У пациентов мы наблюдаем симптомы отстраненности или грандиозности, или то и другое. В начале развития психоанализа эта ситуация воспринималась как тупиковая. Аналитики, использовавшие традиционный подход при лечении шизофрении, обнаруживали, что их пациенты застывают в состоянии нарциссической самововлеченности, или же их состояние ухудшается. Они не могли развить необходимое объектное либидо и установить объектный трансфер на аналитика.
Проблема агрессии
Выход из этого теоретического тупика был найден, когда Спотниц верно заметил, что основной проблемой этих пациентов является не либидо, обращенное на себя, но скорее обращенная на себя агрессия. Он выдвинул предположение, что эти пациенты страдают не от избытка любви к себе, а от чрезмерной ненависти к себе. «Для избавления от опасности гиперстимуляции шизофреник прибегает к патологическому нарциссизму и эмоциональной отключенности. Он жертвует своим Эго, чтобы предотвратить опасность разрушения объекта». Разработанный Спотницем клинический подход к лечению «нарциссического невроза» находился в центре внимания современной ему школы психоанализа. На ранних этапах работы с шизофрениками Спотниц обнаружил, что при определенных обстоятельствах они, вопреки распространенному клиническому мнению, способны развивать сильный трансфер, но это трансфер иного вида,чем при работе с невротическими пациентами. Это был нарциссический трансфер, при котором пациент занят лишь собой, и аналитик воспринимается как часть его самости, а не отдельный человек со своими мыслями и чувствами. Этот трансфер воспроизводит процессы первых лет жизни, таким образом предоставляя аналитику ключи для понимания ранних деструктивных переживаний пациента.
Спотниц избегал использования классических техник свободной ассоциации, интерпретации и конфронтации, культивируя нарциссический трансфер. Вместо интерпретации защит Эго Спотниц разработал специальные техники, такие как присоединение, отзеркаливание и отражение, чтобы усилить хрупкие фрагментированные структуры Эго, характерные для шизофренических пациентов.
Он понял, что аналитику нужно усиливать эти защиты или присоединяться к ним, пока пациент не станет достаточно сильным, чтобы функционировать без своей предшествующей структуры защит. Этот процесс усиления или присоединения к защитам пациента требовал констелляции специфических теорий и техник.
Существуют определенные общие принципы работы с нарциссическим неврозом: во-первых, мы изучаем негативный нарциссический трансфер, гнев, деструктивно направленный на себя; во-вторых, гнев, деструктивно направленный на других людей и, в-третьих, что очень важно, проблему негативного нарциссического контртрансфера терапевта. Без понимания терапевтом необходимости управления своими чувствами и без знания определенных базисных техник позитивный результат лечения шизофрении маловероятен.
Как задолго до этого Фрейд, Спотниц осознал, что при работе с нарциссическими расстройствами аналитик не может полагаться на позитивный объектный трансфер и сотрудничающее рациональное Эго, то есть на базисные элементы, которые необходимы для успешного лечения невротического пациента. В общем было ясно, что такие пациенты непригодны для психоаналитического лечения, применяющего «истинные» классические техники. Однако для Спотница это не означало, что шизофренические пациенты недоступны для психоаналитического лечения. У таких пациентов есть функционирующее, хотя и в ограниченном диапазоне, Эго и наблюдаемые защиты. Поэтому он предположил, что с ними можно работать, используя другие подходы. Ситуация требовала особого внимания и тщательного изучения. Постепенно Спотниц разработал особые техники, более пригодные для этих пациентов и более соответствующие их примитивным защитам. В то же время он не оставил основной психоаналитический подход — работу с сопротивлением и трансфером. Однако его техники отличались от интерпретирующего подхода, применяющегося для разрешения трансфера невротических пациентов. Его усилия привели к созданию того, что сейчас включено в современный аналитический подход при работе с глубокими нарциссическими расстройствами. Этот подход подразумевает важные теоретические модификации, а также некоторые новые клинические приложения.
Мы можем начать с описания сути теории. Современных аналитиков более всего занимает проблема обращенной на себя агрессии. Деструктивность этой агрессии может доходить до уровня, представляющего угрозу существованию. Спотниц утверждал, что шизофреник вырабатывает нарциссическую защиту, раннюю детскую стратегию, применяемую ребенком для того, чтобы избежать разрушения значимого объекта. Этот процесс, подобно бумерангу, защищает ценный объект от убийственной ярости, перенаправляя ярость на себя. Помимо того, что эта защита является частью структур шизофренической личности, она также задействуется в замаскированном виде в атаках на себя, которые мы наблюдаем при депрессии, различных соматических заболеваниях, расстройствах питания и других самодеструктивных процессах. Далее такие защиты от внешнего гнева могут проявляться при многих других психических заболеваниях, которые блокируют нормальные процессы созревания и позитивные отношения между людьми.
Нарциссическая защита требует определенного обсуждения. На ранних стадиях жизни вследствие страха того, что внешнее выражение гнева или ненависти к родителю приведет к утрате отношений со значимым для ребенка объектом, Эго разрабатывает комплексную серию других защит. Некоторые из этих страхов могут включать в себя страх всемогущего разрушения объекта, что приводит к страхам возмездия, саморазрушения, покинутости или опустошающего отвержения. Также может присутствовать магическая фантазия, что ненависть по отношению к ценимому объекту разрушит «хорошестъ» этого объекта, и ребенок утратит возможность отношений любви, на которые он надеется.
Подобные страхи пациентов, фиксированных на доэдипальном/ нарциссическом уровне развития, с самого начала лечения обусловливают необходимость особой терапевтической среды. Эта среда, где пациент может безопасно «говорить все» — первый шаг в процессе, позволяющем пациенту чувствовать себя в безопасности, выражая все свои мысли и чувства в словах и не опасаясь какого-либо своего действия или действия аналитика. В конечном итоге это приводит к созданию значимых эмоциональных отношений, дающих возможность развития пациента и его излечения. Применяются техники, позволяющие пациенту и терапевту установить стабильные и безопасные отношения, свободные от угрозы коллапса или отвержения. Это дает возможность выразить направленную на себя в течение всей предшествующей жизни агрессию в словах и экстернализовать ее в безопасности тщательно организованной ситуации лечения, что позволяет осуществить постепенный переход от нарциссического трансфера к более зрелому трансферу, а затем к истинным отношениям со внешними объектами. Эти техники должны учитывать чувствительность защит Эго.
Вследствие хрупкости защит шизофренического пациента терапевт должен с помощью определенных техник сохранять и даже усиливать их. Установки и взгляды пациента не подвергаются сомнениям; к ним присоединяются и отзеркаливают их. Если, например, начинающий пациент говорит: «Я не могу сюда приходить, здесь дурно пахнет», то аналитик может ответить: «Я и сам думаю, не позвонить ли в компанию, занимающуюся освежением воздуха в помещениях». Этот объект-ориентированный отклик в случае успешного применения может разрешить защиту пациента, выражающуюся в желании оставить лечение.
Аналитик может осторожно комментировать или задавать вопросы в нейтральной манере, отражая взгляды пациента или согласуясь с ними. Выслушав жалобы на докучливую родственницу, аналитик может спросить: «Что с ней не так, почему она так глупо себя ведет?» Как уже упоминалось, хотя Фрейд считал нарциссический трансфер препятствием аналитическому лечению, современные аналитики поощряют развитие этого трансфера, позволяя пациенту чувствовать, что терапевт подобен ему, то есть являет собой зеркальный образ его Эго. Таким образом, поведение терапевта направлено на усиление и развитие нарциссического трансфера, что позволяет пациенту чувствовать, что терапевт подобен ему. Постепенно пациент сможет в своих отношениях с терапевтом позволять себе чувствовать и любовь, и ненависть. Пациент будет чувствовать себя все более комфортно и расти в лечении, как ребенок в отношениях с родителем. По мере того, как в терапевтических отношениях происходит процесс созревания, появляется все большая возможность использования интерпретирующих комментариев, обычных для нормальных аналитических отношений. Однако это может произойти лишь после разрешения нарциссического трансфера.
Вследствие того, что истоки состояния пациента находятся в раннем доэдипальном периоде, в периоде довербального развития, слова обеих сторон лишены когнитивного значения. Это сводит к нулю значимость попыток вовлечения пациента в зрелую осмысленную вербальную коммуникацию. Вместо этого основой взаимодействия становится эмоциональная коммуникация. Чувства, индуцированные в аналитике, и чувства, возникающие у пациента, — это значимые факторы, приводящие к изменению и прогрессу. Общеупотребительные слова, часто имеющие символическое и переносное значение, для доэдипального пациента бывают наполнены могуществом и конкретным значением. Например, пациент может утверждать: «Если вы обо мне заботитесь, то поговорите с моим терапевтом и стоматологом, чтобы они лучше меня лечили». Аналитик может ответить: «А если вы обо мне заботитесь, вы будете вовремя оплачивать мои счета». Слова, например, не просто описывают деструкцию; они сами по себе могут разрушить. Для шизофренического пациента слова часто отделены от социального взаимодействия. Это ограничение нужно восполнить в лечении, научив пациента говорить все в терапевтической атмосфере, не только безопасной, но и целительной. Поскольку изначально свободные ассоциации, интерпретация и инсайт могут быть непродуктивными, изначальная цель заключается в том, чтобы помочь пациенту говорить, разрешая сопротивления, блокирующие вербальную коммуникацию. Современное аналитическое лечение становится методом исследования, а не объяснения. Вместо того, чтобы что-то объяснять пациенту, аналитик фокусируется на том, чтобы научить пациента облекать свои мысли и чувства в слова. Последовательно осуществляя это, аналитик пытается направлять мышление пациента в объектный мир. Это достигается путем избегания вопросов, наблюдений и комментариев, касающихся внутренней сферы Эго пациента, и сдвигом внимания к объектной сфере пациента. Таким образом, фокус переходит от внутренних процессов пациента к его/ее внешнему миру. Еще одна современная аналитическая техника подразумевает «контактное функционирование». При этом аналитик избегает прямого подхода к пациенту и вместо этого ждет, позволяя пациенту самому идти на контакт. Это также способствует эмоциональному движению к объектному миру. Аналитик последовательно расширяет сферу психических содержаний пациента, включая язык, что способствует интеграции и усилению Эго пациента. Подобное увеличение эмоционального взаимодействия с терапевтом приводит к значительному прогрессу взросления.
Данный прогресс значим не только для пациента, но и для аналитика. Пациент выражает в словах ранее вытесняемую агрессию и ненависть, ранее направленную на интроецированный в Эго объект, и сейчас они направляются на аналитика во время сессии. Высвобождаются чувства, которые прежде бумерангом возвращались обратно и были заперты в бурлящем контейнере; они, в свою очередь, могут вызвать бурю чувств у терапевта. Эти чувства варьируются в диапазоне от сильной ненависти к пациенту до депрессивной безнадежности и утраты веры в свою способность добиться успеха в лечении любых пациентов вообще, не говоря уж об этом конкретном пациенте. Как привязанный к мачте Одиссей, аналитик должен пережить этот шторм, не сбившись с курса. В отличие от пациента, у аналитика должно быть рациональное наблюдающее Эго, позволяющее ему определять вербальные нападки пациента как долгожданную проекцию того, что ранее было отравляющим и интроецированным.
С начала лечения аналитик пытается модифицировать поведение пациента таким образом, чтобы с достоверностью получить благоприятный результат. Анализируя сопротивление следованию определенным правилам, аналитик пытается организовать поведение пациента таким образом, чтобы от него можно было ожидать, что он будет вовремя приходить, вовремя платить и, помимо всего прочего, говорить все, что он думает, чувствует и вспоминает во время каждой сессии. Все отклонения от этих «правил» считаются сопротивлением разговору. Все другие виды поведения, такие как прикосновение, еда, питье, считаются отыгрыванием и поэтому не поощряются и/или анализируются. Спотниц признает, что любое ожидание аналитика порождает сопротивления, в особенности у пациента с негативной внушаемостью. По сути Спотниц пытается мобилизовать и анализировать или разрешать сопротивления пациента к тому, чтобы вести себя надлежащим образом во благо терапии. Развитие этих правил предназначено задерживать действие и способствовать вербализации пациента.
Для иллюстрации некоторых аспектов экстернализации агрессии, использования объект-ориентированных утверждений и избегания Эго-ориентированных утверждений и вопросов я могу описать пациентку, находившуюся у меня в терапии 4 года. Кэрол немного за 30, у нас было 5 сессий в неделю, ее три раза госпитализировали, многие доктора ставили ей диагноз «шизофрения», она занималась сексом со многими мужчинами и 6 раз делала аборт. До меня Кэрол лечили многие терапевты, которые расставались с ней. поскольку считали ее неизлечимой (и, я подозреваю, невозможной в общении). В течение последнего года она сменила как минимум 10 стоматологов. Она считала, что они либо хотят причинить ей боль, либо вовсе некомпетентны. Кэрол так и не нашла стоматолога, с которым смогла бы сотрудничать.
С самого начала лечения Кэрол угрожала покончить с собой. На протяжении первых трех лет лечения было множество видов отыгрывания, несвоевременных и нежеланных визитов в мой офис, частых телефонных звонков и других выражений насилия по отношению ко мне. В то же время было множество проявлений самодеструктивного поведения, в том числе направленного на собственное тело, например аборты. Она последовательно причиняла себе вред, а затем обвиняла меня в том, что я был тому причиной. Она постоянно угрожала мне судебным преследованием по различным поводам. Лишь немногое из того, что я говорил, не вызывало с ее стороны злобной критики и убийственного презрения. Следует отметить, что Кэрол пришла ко мне в состоянии чрезвычайной подавленности после того, как с ней расстался прошлый терапевт. У меня сложилось четкое впечатление, что этот прошлый терапевт если и получил такую прямую агрессию, какая была направлена на меня, то лишь малую ее часть. На сессиях я в основном внимательно слушал ее и ждал возможности высказать объект-ориентированный вопрос или комментарий, который мог разрешить конкретное сопротивление, на которое было обращено мое внимание.
Например, я пришел к выводу, что Кэрол была в эмоциональном отношении не приучена к чистоплотности, и мне необходимо с этим работать. Я получил эту возможность, когда она рассказывала о том, как ее кошка напугала домработницу, не давая испуганной женщине заняться своим делом. Я уверенно сказал: «Эта кошка не приучена к туалету!». Кэрол набросилась на меня: «Вы не понимаете, о чем говорите. При чем здесь туалет. Кошка похожа на меня. Очень испорченная. И ничего с этим не поделаешь. Слишком поздно». Я мягко и постепенно учил Кэрол понимать правила лечения. Постепенно она смогла понимать их и следовать им, чувствуя себя при этом комфортно или, по крайней мере, терпимо. Серьезной задачей в лечении было сделать так, чтобы Кэрол вовремя приходила на сессии, ложилась на кушетку и не вскакивала, вовремя уходила и вовремя вносила плату. Как и большинство моих шизофренических пациентов, Кэрол лежала на кушетке.
С целью мобилизовать агрессию Спотниц использовал технику «команды» пациенту. В отличие от большинства работников данной области, Спотниц приветствовал появление у пациента агрессии, если она выражалась вербально.
На начальных стадиях лечения, отмечает Спотниц, «хорошо проведенная аналитическая сессия обычно характеризуется небольшой депривацией (чтобы способствовать высвобождению агрессивных импульсов и чувств больного шизофренией), за которой позже на сессии следует небольшое вознаграждение». Используя такие техники, как контактное функционирование, объект-ориентированные вопросы и отзеркаливание, Спотниц регулирует количество мобилизованной, вербально выражаемой или разряжаемой агрессии. Он предупреждает: «Интервенции не должны быть настолько позитивными, чтобы не дать пациенту выражать негативные чувства или искать ошибки терапевта». Когда нарциссические пациенты атакуют себя, Спотниц предлагает аналитику «почувствовать, какой была их мать, и повторить ее паттерн отношений с пациентом. Когда вы говорите с пациентом, как говорила мать, но на самом деле не имеете в виду того, что вы сказали, эта терапевтическая драматизации воспринимается пациентом как выражение любви и заботы».
Когда пациент атакует себя, Спотниц предлагает терапевту привлечь внимание к объекту (терапевту) и вызвать атаку пациента на терапевта. Например, когда пациент постоянно говорит, что он безнадежен и беспомощен, Спотниц отвечает: «С вами все в порядке. Вы говорите мне о том, что вы чувствуете. Проблема в том, что я безнадежен и не могу вас вылечить». Если пациент не атакует современного аналитика, тот не защищается и не интерпретирует. Аналитик способствует интересу пациента к его предполагаемым дефектам. Хотя эти «дефекты» часто являются проекцией собственных устраняемых импульсов пациента, современный аналитик всегда помнит о возможной реальности таких обвинений, чтобы различить следствия объективного и/или субъективного контртрансфера. Аналитик заинтересован в том, чтобы определить вклад пациента и аналитика в терапевтический момент. Это служит дальнейшим измерением направления и величины агрессии.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста(не более 20 слов) и нажмите Ctrl+Enter
(Visited 6 621 times, 1 visits today)
- Библиотека
- Современный психоанализ
9. Теория неврозов Карен Хорни. Нарциссизм.
Нарциссизм в отношениях. Динамика.Альянс с нарциссом – это вязкий, переменчивый и зыбкий мир с постоянно меняющимися правилами. Нарциссу приходится постоянно решать одну и ту же проблему – ликвидировать разрыв между собственными обещаниями и реальными достижениями. Поэтому он, учитывая способность окружающих видеть истинное положение дел, постоянно находится в потенциальном или реальном конфликте с другими. Главная его задача завуалировать или нивелировать пропасть между возможным и действительным.
Чем больше надувается мыльный пузырь личности нарцисса, тем более пустым он становится. Восприятие себя как личности эпических пропорций с соответствующей масштабу гордыней может быть настолько всеобъемлющим, что окружающим при приближении к нему очень легко зацепить гордость и доставить нарциссу боль.
Эта особенность не может не сказываться на характере отношений с нарциссом. Враждебность у нарцисса возникает когда его раздутый образ не признан другим человеком.
Избегая подобные отрицательные переживания и имея очень точное, полученное в детстве, представление как преподносить себя другим людям, нарцисс первое время с легкостью изображает из себя уравновешенного человека. Доброго, толкового, открытого, справедливого, щедрого, тактичного.. В зависимости от того, что требуется по ситуации. Целью же, является поиск объекта, достойного для проецирования своего Я.
При этом, в голове у нарцисса происходят два противоположных бессознательных процесса, основанных на конфликте между гордостью собою и презрением к себе. Происходит оценка партнера на предмет отнесения его к категории уважаемых и достойных. Не соответствующие запросам нарцисса потенциальные партнеры мгновенно отсеиваются, оставшиеся должны выполнить основную задачу — стать проекцией грандиозного и горделивого Я нарцисса.
Нарцисс бессознательно создает и старается удержать идеализированный образ других людей как всемогущих, компетентных, сильных. Это помогает ему чувствовать себя таким же, подтверждает миф о существовании великих людей и дает возможность получить обратную связь – восхищение им самим.
Но, никто не может соответствовать сказочным запросам нарцисса на отсутствие недостаков. Только на время и только в его воображении. Когда оказывается, что партнер не оправдывается надежд, на него обрушивается вся ненависть нарцисса к своему презираемому, стыдящемуся Я. И партнер, так же, переходит в разряд презираемых и обесцениваемых.
После первого приступа обесценивания, спровоцированного поведением партнера, нарцисс может судорожно начать искать точку опоры. Ему может казаться, что он ее находит в разговорах, спорах и договоренностях с партнером. Но в действительности он не может ее найти, так как его собственный невроз предлагает ему только два крайних выбора в возможности представления себя и другого: либо абсолютная идеализация, либо полное презрение. Причем второй выбор для нарцисса хоть и возможен, но стратегически исключен, так как основная причина для презрения к себе в случае нарциссизма – ощущение стыда за самого себя.
В дальнейшем, вся продолжительность отношений с нарциссом происходит под лозунгом «Возвеличивай и обесценивай!», «Обесценивай и возвеличивай!». Количество циклов может быть от одного до бесконечности. Их длительность тоже может быть разной. Это может иметь характер постоянного соревнования между двумя нарциссически организованными партнерами, когда обесценивание и возвеличивание могут сменяться чуть ли не ежесекундно или превратится для жертвы нарцисса в нескончаемую череду унижений после непродолжительного восхищения. Это раскачивание и противоречивость касается всех отношений нарцисса: к себе, к другому, жены к мужу, мужа к жене, к партнеру по бизнесу, к друзьям, работе, коллегам, детям, родителям, деньгам, правительству, спорту, месту жительства и т.д. Любые события внешней и внутренней жизни проходят внутреннюю нарциссическую селекцию.
Нарцисс может быть виноватым, но не должен испытывать чувство стыда. Разница между чувством вины и чувством стыда в том, что он никогда не согласится признать ответственность своей личности в чем либо не достойном его. Это может быть случайное упущение, временная не достаточная собранность, коварное влияние других людей, невероятное стечение обстоятельств, но никак ни роль самой личности нарцисса.
Есть категория «наивных нарциссов», которые с легкостью признают свою вину, дабы избежать чувства стыда. Они могут обрушиваться на себя с испепеляющей критикой в духе: «не досмотрел, не предвидел, не учел», демонстрируя тем самым, что как раз сейчас, именно в этот момент происходит последнее и окончательное улучшение их замечательной, но до этого случая, как оказалось, не до конца идеальной личности.
Здесь происхождение такого стиля поведения прослеживается наиболее четко. Это привычка ребенка обещать измениться мгновенно и без подготовки в угоду требованиям родителей. При этом родители считают, что это возможно и выполнимо, и более того, они поощряют такого рода ложь.
Если стыд, как одно из чувств находится под запретом, то это приводит и в целом к дефектному отношению к себе и другим людям, так как у человека нет возможности подавлять одну или несколько имеющихся эмоций без того чтобы не подавлялись другие. Кроме того, это очень по своей сути не доброе отношение к себе – нарцисс, не способный сочувствовать себе из-за избегания стыда теряет возможность сострадать и сопереживать другим. Сконцентрированность на защите собственных чувств оборачивается бесчувствием к другим.
Вместе с тем, важным является то, что и стыд сам по себе является невротическим явлением, не свойственным здоровому человеку. Он воспитывается в ребенке его родителями как очень удобный встроенный инструмент подчинения и манипулирования. Возбуждение чувства стыда родителями всегда увязывается с угрозой отвержения, наказания, оставления в беспомощности и одиночестве. Это происходит из-за убеждения родителей, что естественное по возрасту несовершенство ребенка относительно социальных норм и правил не должно быть преодолено заботой и научением, а должно быть максимально изощренно наказано и, как следствие этого, жестоко искоренено.
Результатом такого воспитания является то, что во взрослой жизни, став полноправной частью невротической личности, стыд возникает уже рефлекторно и самостоятельно при любой ситуации, где существует хоть малый шанс нарушить какую-либо из многочисленных (реальных или воображаемых) социальных норм и быть отвергнутым, не поощряемым, не принятым или не понятым. Собственно, и феномен «ненависти и презрения к себе» в терминологии Хорни вполне допустимо перефразировать как «феномен невротического стыда», противовесом, которого внутри личности является «феномен невротической гордости».
Знание о том как выгодно выглядеть в глазах других людей заменяет нарциссу реалистичное представление о взаимоотношениях с другими людьми. Они ему кажутся изначально фальшивыми, натянутыми и лживыми. Он не верит в искренность и настоящесть чувств других людей. Потому он бессознательно чувствует, что со своей стороны тоже вынужден постоянно притворяться. И это понимание для нарцисса является еще одним подтверждением, того что он не должен сочувствовать другим.
Ложь, свойственная нарциссизму – это ширма или экран на который как кино проецируется идеализированное видение и отретушированное представление других людей о маленьком испуганном человеке, прячущимся за ним. Работа нарцисса – поддерживать этот кинотеатр в рабочем состоянии.
Так же как у других невротических типов, результат его отношений никогда не удовлетворяет нарцисса. Разрушая границы других людей он не добивается успокоения, так как в конце концов так никогда и не находит требуемого им абсолютного признания. Достоинство, честность, справедливость приобретают какое-то значение только в той мере, которая необходима для сохранения незапятнанным образа собственного грандиозного я в своих глазах. То есть эти понятия становятся формальными и зависящими от внешней ситуации.
Нарцисс ощущает свою ненужность, если им не восхищаются, поэтому дружелюбие и любовь для него не включают в себя объективное или критическое отношение. Кроме того, критическому восприятию себя противостоит убеждение о своей избранности и о том, что он должен получить награду от судьбы в виде власти, богатства, любви, признания за те (всегда несправедливые) страдания, которые он перенес в прошлом и терпит сейчас. Награды же, понятное дело, достоин только самый лучший и безупречный. И очевидно, что тот кто безупречен и находится выше любой критики, сам имеет неограниченное право критиковать других.
Нарцисс постоянно проделывает огромную работу и тратит много энергии по подгонке нуждам его личности окружающей его действительности. Он постоянно живет с активной памятью о прошлом — о событиях, фактах, деталях разговоров, чужих обещаниях, собственных обидах, так как прошлое постоянно подлежит переконфигурации и переоценке. Переоценка и фальсификация прошлого необходима для него в силу того, что настоящее вскрывает несостоятельность нарцисса в обещаниях, намерениях, планах в прошлом, а ретроспективная ложь помогает это скрыть. Поэтому большАя часть психической энергии уходит на непродуктивное поддержание ненужной памяти. Это не может не отражаться на интеллекте, частью которого является память, и который безусловно начинает ослабляться в других сферах в угоду поддержанию нарциссической невротической наклонности.
Нарцисс, так же, не чувствует и границ собственного Я. То есть он не знает точной, измеримой величины своих возможностей, желаний, способностей, навыков, прав и обязанностей. От этого он страдает как невротик любого другого типа. Страдание толкает его на принятие срочных бессознательных мер по уменьшению невротического напряжения, в том числе – по фрагментации личности, что приводит к постоянному и постепенному обеднению и выхолащиванию внутреннего мира вплоть до совсем убогих представлений и верований.
Вступая в вынужденные, например, на работе, или, не дай бог, желаемые, например, в браке, отношения с нарциссом нужно понимать, что получить выигрыш в них маловероятно. При крахе величественных и невыполнимых замыслов нарцисса виноват будет партнер. При этом не важно, что он будет делать. Он занимается продуктивной деятельностью — и это будет поставлено в упрек. «Ты узурпировал все решения. Я устал делать только то, что ты мне разрешаешь. Ты всегда занят. Ты думаешь только о себе». Или наоборот вы будете бездействовать и будете в этом обвинены. «А, что ты сделал для успеха. А, где ты был когда это требовалось». В зависимости от ситуации.
Для нарцисса любая деятельность – вынужденная необходимость подтверждения своих фантазий, которые и так, и без нее уже реальны и, в общем-то, не требуют никакого подтверждения. Вместе с тем – это еще одно средство защиты собственного Я. Когда результаты своей деятельности преувеличиваются и идеализируются.
В принципе, невротики во всем спектре нарциссических типажей с той или иной долей сознательности понимают или ощущают наличие в себе некоторой изначальной недостаточности и неполноценности. Исключение, наверное – крайняя группа воспитанных в безусловном потакании и слепой любви, верящие в себя как в бога, всемогущего и всевластного. Чем ближе человек к области родительского воспитания, где нарциссизм играет роль компенсаторного фактора, уравновешивающего грубость и презрение к нему в его детстве, тем больше он чувствует потребность в превознесении собственные вполне обычных или даже ничтожных достижений. При этом «воспитанный нарцисс» может не опускаться до подобных излишеств. Он хорош и без них.
Но все типы нарциссов, в той или иной мере, являются мастерами использования интонаций. Успокоительных, констатирующее-утвердительных, обиженных, вызывающих, восторженно-убедительных, обольщающих, провоцирующих, снисходительно-обесценивающих, наставительных. Ведь кроме откровенных логических манипуляций – это самый лучший и не затратный способ убедить другого в весомости слабых аргументов. Кроме того, интонация – это то, что рефлекторно и бессознательно превращает другого человека в маленького ребенка. При условии (а в большинстве случаев — это так), что в его детской жизни родители управляли им и интонационно тоже.
Логика разрыва отношений с нарциссом так же предсказуема, как и сами отношения. При этом кто является инициатором – не имеет значения. Нарцисс, в силу его особенностей, выведет события на знакомые и удивительно однообразные рельсы. Будь то семья, бизнес или дружба.
Естественно, что нарциссизм как невротическая тенденция не имеет изначальной половой принадлежности. Нарциссичным партнером может быть как мужчина, так и женщина. Или оба. Или обе. В любом случае, гендерная принадлежность, мне кажется, в малой степени определяет накал страстей с той или другой стороны. Все определяется силой и степенью развитости и жесткости невроза у его носителя. Обычно нарцисс старается избегать тех кто его не ценит, не восхищается или не соответствует ему по статусу, но при определенных внутренних условиях и субъективно ощущаемом им тупике, в нем может возобладать идея мстительного наказания другого и компенсации понесенного ущерба. Особенно в преддверии собственного неизбежного и позорного фиаско. И особенно, если это поспособствует снятию вины с нарцисса за этот провал. Вплоть до убийства.
Разрыв отношений по инициативе нарцисса, очевидно, может произойти только в фазе обесценивания. Если нарцисс не в этой фазе, а инициатива исходит от партнера, то он моментально в нее перейдет.
Под разрывом отношений подразумевается последовательность бессознательных и сознательных действий, которые приводят к прекращению отношений. При этом формальная декларация разрыва («мы больше не вместе») происходит позже начала процесса или может не произойти вообще.
Первым этапом происходит бессознательное уничижение партнера через проекцию собственного презираемого Я. С переносом вины, ответственности, грехов, подозрений.
Вторым этапом и далее, уже одновременно как и на сознательном, так и вербальном уровне — обвинения партнера в эгоистичной самостоятельности, бесчувственности, глупости, лицемерии и т.д. Если бы не ты…
Третьим этапом – декларация собственной обиды, глубокого разочарования и нанесенного партнером ущерба.
После того, как, по мнению нарцисса, партнер изобличен, вынужден сомневаться в собственной ценности, получил заслуженный и необходимый урок, и при этом на бессознательном уровне уже не представляет ценности для самого нарцисса, четвертым этапом им предлагается на первый взгляд здравое и смелое, но невероятно фантастическое решение сложившейся проблемы в отношениях.
Это может быть переезд за границу, чтобы на новом месте возродить разрушающуюся семью, или решение завести еще одного ребенка, или обещание бросить пить и найти работу, или взять новый кредит для расширения затухающего бизнеса, или какой-нибудь план как обогатиться быстро и безопасно. Такие предложения сопровождаются уверениями в собственной незаменимости и важности. Источником этих предложений является нарциссическая гордость, которая дает нарциссу, хоть и воображаемую, но возможность не упасть в собственных глазах и не уподобиться его презираемому партнеру. Кроме того, она даст ему логическое преимущество на следующем этапе.
Если партнер нарцисса сообразителен в достаточной степени, то он откажется от предлагаемого плана спасения. Если нет – то вышеперечисленные итерации могут продолжаться неограниченное количество раз. Пока сам нарцисс заинтересован в этом.
Кроме того, нарцисс, как любой невротик требует немедленных изменений, выводов, решений. Он желает, чтобы другой мог измениться немедленно. Неспособность партнера на такие немедленные изменения, так же, трактуется нарциссом как отказ и пренебрежение.
Отказ партнера активирует пятый, самый скандальный, этап разрыва отношений. Нарцисс демонстрирует бездонную обиду за нежелание принять его стремление наладить отношения. Сообщает, что без него его партнер – никто. Унижая партнера апеллирует к социальному окружению, друзьям, родственникам. В ответ на рациональные замечания рассыпаются угрозы. Он может требовать материальной и моральной компенсации потраченных сил, средств, времени. При этом он избегает точных расчетов вклада каждой из сторон, оперируя фрагментарными и эмоциональными аргументами в основном базирующимися на степени собственных страданий. Если он имеет право распоряжаться общим имуществом, то его партнер не должен получить ничего. Для доказательства собственной правоты он стремится к установлению одностороннего потока общения, избеганию диалога, и желательно громкому обличительному заключительному монологу с уходом в конце. Требуемый монолог, так же, может заменить написание писем, сообщений и СМСок.
12. Теория неврозов Карен Хорни. Нарциссизм.
Нарциссическая семья.Развитие той или иной формы нарциссизма у ребенка зависит от двух факторов, действующий в семье, в которой он растет:
— от конкретной структуры невротического Я у каждого из его родителей: преобладающей невротической тенденции, формы ее конфликта с другими тенденциями и силе ее проявления.
— от того, какой стороной своего невротического Я (идеальной или презираемой) будет обращен каждый из родителей к своему ребенку. То есть, что будет поощряемо больше — научение нарциссизму или компенсация ощущения собственной неполноценности через нарциссизм.
Дети, бессознательно развившие в себе нарциссизм, как преобладающую стратегию могут иметь совершенно разных, с точки зрения лидирующих тенденций, родителей: ярко нарциссичные родители могут вырастить типично отчужденного невротика, а отчужденные и зависимые – типичного нарцисса.
Так, например, родитель-нарцисс может проецировать на ребенка как свое презрение к самому себе, так и свои амбиции. Он может бессознательно и неразборчиво опасаться конкуренции с любой стороны, в том числе со стороны собственных детей или наоборот, перенеся на них нереализованную часть своего идеального Я, желать, чтобы они добились большего.
Что конкретно будет перенесено родителем на ребенка зависит от множества причин: от степени соревновательности в которой вырос нарцисс-родитель; величины стыда, который он вытесняет; своей социальной успешности и т.п. Если сила подавления и количество обиды, накопленной в детстве были велики, то велик и шанс того, что нарцисс будет соревноваться со своим собственным ребенком.
Вместе с тем родитель, выбравший в своем детстве главенствующей тенденцией отчуждение или подчинение, может «подарить» ребенку свою подавляемую агрессивную часть личности, бессознательно мотивируя это ложным альтруизмом – «Ты должен достичь успеха, а не быть неудачником как я».
Кроме того, способ отношения к детям зависит от динамики и формы отношений между самими родителями их социальным окружением. Члены семьи могут принадлежать к разным невротическим типам: нарциссичная мать – нарциссичный отец, нарциссичная мать — зависимый отец, отчужденный отец – зависимая мать и т.д. При этом, степень обесценивания в супруге своего презираемого Я или перенесения на него своего идеального образа может быть определяющей для того, какая часть личности родителя окажется недореализованной в супружеских отношениях и будет обращена на ребенка. То же самое – применительно к внешнему социальному окружению.
Особенность состоит еще и в том, что невротичные родители, в их обычной жизни не демонстрирующие явный нарциссизм, склонны обращать к ребенку именно нарциссическую, авторитарную сторону, так как эта часть личности позволяет максимально просто и быстро (но, не значит — правильно) управляться с потребностями детей.И картину усугубляет то, что с точки зрения ребенка, в силу незрелости его восприятия, малого опыта и неспособности различать абсолютное и относительное, они, очень часто, кажутся ему действительно компетентными и авторитетными. Он склонен экстраполировать их локальную мудрость в отдельных вопросах на всю их личность.
Отношения в нарциссической семье в части проецирования сторон своей личности на ее членов с течением времени или под воздействием обстоятельств могут непроизвольно меняться, что не добавляет им, и так недостающих, устойчивости и здравого смысла. Одновременно, эти отношения могут изначально искажаться из-за персональных субъективных иллюзий родителей относительно поло-ролевого поведения детей.
Например, если мать уверена в том, что главная роль мужчины в социуме – быть обязанным женщине, угождая всем ее капризам, то по отношению к своему сыну, она будет чрезвычайно требовательной и критичной, стараясь навязать ему неестественный невротический способ существования, а по отношению к дочери – снисходительной и потакающей. Так, в одной семье, при одних и тех же родителях вырастает тревожный и, поэтому, отстраненный и замкнутый мальчик и самовлюбленная и капризная девочка.
При этом, возможны любые другие варианты бессознательного выбора детьми разных невротических стратегий, обусловленные культурными и моральными нормами их родителей, но обычно, в таких случаях, родители не видят действительную причину формирования непохожих характеров, находя объяснение в некой «разной генетике» у своих детей.
Находясь под нарциссическим влиянием, ребенок чувствует себя идущим по тонкому льду. Родители посылают ему взаимоисключающие сообщения: с одной стороны, демонстрируют что он им жизненно необходим, с другой — он ощущает, что их любовь поверхностна и фальшива. Недостаток подлинной эмпатии и отсутствие здорового взаимообмена переживаниями формирует в ребенке неполный образ себя.
Так как, чувства других важны для нарцисса-родителя только в рамках поддержания своего идеального образа (а, в других случаях – просто наплевать), то, именно, образовавшаяся пустота в самовосприятии ребенка заполняется самомнением, поглощённостью фантазиями о об успехе, власти, красоте, идеальной любви, вере в свою исключительность.
По мере взросления такое представление о себе ищет опору в уверенности в том, что должен дружить и может быть понят лишь себеподобными или еще более исключительными людьми, имеет право на эксплуатацию других. В обиходе появляется хвастовство, самоуверенные заявления, изворотливость, сверхкритичные оценки других людей.
В дальнейшем, став взрослым, ребенок в общении с другими бессознательно воспроизводит привычные отношения – он затыкает дыру в своей личности другими людьми, одновременно формируя дыру в их представлениях о самих себе, заставляя усомниться в их собственном восприятии действительности, чувствуя себя беспомощными и уязвимыми.
Таки образом, eсли родители переносят на ребенка собственный грандиозный образ, свою невротическая гордость, жажду славы, то есть все шансы «на выходе» получить нарцисса. А, если в ребенок в семье окружен безусловным восхищением и подчинением родителей, бабушек, дедушек и т.д., то нарциссизм может стать гипертрофированным.
Но когда, ребенок растет под давлением, спроецированного отвергаемого Я своих родителей, наделенным их собственным вытесненным стыдом, ненавистью и презрением, то (в своем крайнем случае, если ему не было позволено хоть как-то проявлять свою агрессивность, а любовь была под запретом) он формируется как слабая, тревожная, мнительная и зависимая от чужого мнения личность. Единственный выход, который он может найти в будущем – отчуждение, отстранение, избегание.
Люди с подобным прошлым вырастают очень чувствительными к внешнему вмешательству: с одной стороны, они никак не могут ему противостоять и воспринимают его как неизменную данность, с другой стороны – принуждение, вызываемое таким вмешательством, субъективно ощущается как непереносимое.
Ребенок, выросший в атмосфере обесценивания и удушающего нарциссического контроля, где правота родителей является приказом, обязательным для выполнения, в дальнейшем бессознательно будет искать и находить похожие отношений с другими людьми, так как форма и суть таких отношений условно-рефлекторно увязана с его ощущением безопасности. Кроме того, в структуре его личности отсутствует навык и цельное представление о формах, способах, характере иных связей с личностями других людей, так как родители «постарались» передать ему как можно меньше знаний об устройстве окружающего его мира, его самого и других людей.
По привычке, он будет неразборчиво доказывать другим свою ценность, так как отсутствие приятия породило в нем потребность сделать что-то для другого человека, угодить ему, предусмотреть его реакцию, сгладить эмоции. Опыт подсказывает ему, что если виноват он, то он будет наказан и от него, в виде морального возмещения будет истребована забота, если виноваты другие, то не признавая своей вины, они все равно требуют и получают эмоциональное тепло.
Именно таким образом формируется будущая вероятная жертва нарцисса — человек с нарциссической травмой, инвертированный нарцисс.
Нарциссическая травма, наличием которой пользуется нарцисс, может быть не только у отчужденного типа, но и у подчиненного, и у надменно-мстительного, и у самого нарцисса. Возможно, естественным противоядием против нарциссического вторжения может обладать очень явный перфекционист-педант. Хотя, и перфекционизм, и нарциссизм являются родственными агрессивными стратегиями, часто переплетающимися внутри личности.
Однако, с наибольшей вероятностью поддаться нарциссическим манипуляциям способен человек, у которого есть представление о том, что для собственной безопасности он должен постоянно беспокоиться об эмоциональном благополучии других людей, так как привык, что получал приятие своих родителей только тогда, когда чувствовал себя их безропотной тенью.
По своей сути, многие невротические требования, и в полной мере невротический стыд, ненависть и презрение к себе являются составляющими понятия нарциссической травмы. И для инвертированного нарцисса способом избегания стыда является принудительное желание полностью соответствовать запросам других. Он будет тянуться к такому привычному поведению и образу мыслей даже если оно не будет приносить плодов, как это было в его детстве. При этом, пагубность такой стратегии для жертвы нарцисса в большинстве случаев не очевидна, так как его естественной интуитивной защитой от осознания собственной беспомощности перед внешним миром является отстраненное высокомерие. Оно формируется в противовес бездонной яме презрения, выполняя функцию компенсации и уравновешивания личности и, в то же время, в силу стремления к абсолюту затемняет понятия здравого смысла и житейской предусмотрительности.
И, в любом случае, ребенок в нарциссической семье растет в мире с постоянно меняющимися правилами, он тратит много сил на поиск взаимосвязей между вещами и событиями, которых на самом деле нет, которые вызваны сиюминутным изменением баланса внутри невротической гордыни его родителей. Он не получает четкой обратной связи при совершении конкретного проступка, так как на протяжении короткого времени или в разных ситуациях оценка его действий обычно меняется. Но, вместе с тем, всегда присутствует скрытое сообщение о том, что он недостаточно хорош. Сейчас или будет в будущем. «Станешь никем и будешь мыть полы, если не будешь делать то, что я от тебя требую».
Дихотомичность мышления, свойственная любому невротику, в случае нарциссизма, обычно, имеет четкую социальную окраску. Например, родитель видит только два возможных варианта будущего своего ребенка: быть счастливым и богатым директором или несчастным и бедным дворником. В нарциссическом мировоззрении отсутствует понимание того, что престиж, достаток и статус, имея важное значение, не являются единственными факторами обеспечивающими субъективное ощущение счастья и удовлетворенности жизнью.
Вместе с тем, ощущая социальный крах или не возможность реализации амбиций, нарцисс может переместиться в другу крайность – озаботиться «духовным ростом» и «отрешением от всего суетного». Буддизм, православие, эзотерика, духовные практики, ортодоксальный психоанализ, восхождение на горные вершины будет использовано как подспудная демонстрации величия и цельности личности или как средство получения дополнительных оснований для манипуляции близкими людьми. Еще больше власти – это то, в чем нуждается человек, обладающий властью.
И, даже в этом случае, постоянное и настойчивое противопоставление всего «духовного и экзистенциального» всему «мирскому и низкому» является лишь показателем важности для нарцисса того, с чем он борется и против чего он восстал. Но, однако, у множества нарциссов эти два противоположных мировоззренческих представления, удивительным для стороннего наблюдателя образом и непротиворечиво для самих нарциссов, переплетаются и сосуществуют.
Характер представлений ребенка о его родителях во многом определяет его дальнейшую возможность избавления от невроза. Излечение в процессе анализа, и, вообще, возможность обращения к конструктивному и продуктивному анализу и самоанализу существенно падает при наличии у человека явного восхищения или преклонения перед авторитетом родителей. При этом, идеализация родителей у нарциссов часто строго коррелируется со степенью их социального успеха.
Жизнь в нарциссической семье полна тревог и скрытого напряжения. Боязнь потерять лицо, естественным для нарцисса образом, распространяется на все что ему принадлежит. Преувеличенное значение имеют опасения не только за социальный ранг, размеры имущества, внешний вид, количество любовных побед, степень успеха в бизнесе, но и страх быть скомпрометированным не соответствующими собственному статусу мужем или женой, неподобающе глупыми детьми, не воспитанными домашними животными, унижающими дружескими связями.
А, так как, собственное презрение нарцисса всегда обращено во вне, то в других всегда найдется то, что его оскорбляет. Зачастую придирки к близким преподносятся как любовь и забота о их развитии, но на самом деле – это желание реализации своего идеального образа в другом человеке.
Структура личности
Причина трудности лечения нарциссизма заключена в самой его структуре. Стыд – это эмоция, возникающая в конкретных жизненных ситуациях и сигнализирующая невротику о том, что его личность включает в себя качества несовместимые с его идеальным образом. Эти качества, с точки зрения гордости, недопустимы, порочны, унизительны. Они опасны тем, что само их наличие, в представлении невротика, может привести к тому, что они поглотят всю его личность, что допустив их существование он допустит превращение себя в свою презираемую противоположность.
Если, для соглашательского (подчиненного) типа невротика ощущение стыда может быть всеохватывающим и, как раз, оно толкает его на активный поиск того, кому можно поручить свою жизнь, то для нарцисса мысль о собственном несовершенстве чужда и противна.
Стремление изменить себя в ходе терапии, подразумевает осознание собственной слабости и дефектности, вызванной не цельностью и глубинной противоречивостью и чем выше степень развития и востребованности нарциссической тенденции в личности человека, тем меньше шансов на возможную успешность терапии.
Тем не менее, как у любого невротика, объем всей личности нарцисса не состоит на сто процентов из активности только одной невротической стратегии. Агрессивный компонент всегда уравновешен подчиненным и дополнен отстраненной тенденцией. Избежать стыда при проявлении противоположных нарциссизму стремлений помогает феномен фрагментации личности. Субъективной объяснительной основой для фрагментации, почти всегда, служит разделение на своих и чужих, свое и чужое. Критериями разделения являются родственные связи, социальная группа, страна, религия, нужность и полезность, понятность, престижность, опасность для собственной гордости. Причем, последнее – определяющее. Угроза собственной гордости, то есть угроза разоблачения своей несостоятельности может подтолкнуть человека, бессознательно использующего нарциссическую тенденцию как главную для реакции на основные события жизни, к моментальному пересмотру взглядов на то, кто ему друг, а кто враг.
Родственными агрессивными стратегиями для нарциссической тенденции является перфекционизм и надменная мстительность. Общим является наличие нереалистичных идеалов достижения тотального контроля над другими людьми и зависимость собственного уважения от степени достижения этого идеала (грандиозный исход).
Часто все три агрессивных способа отношения к миру плотно переплетаются в одной личности, дополняя друг друга, используясь для самокомпенсации в случае не эффективности одного из них. Особенность состоит в том, что нарцисс, в силу заложенной в нем переменчивости и изворотливости, не является педантом. Поэтому перфекционистские требования, обычно, направлены не к себе, а обращены во вне — на других людей, и не постоянно, а только в нужный для одержания победы момент. То есть, используются в угоду главенствующей стратегии.
Отчужденная (отстраненная, избегающая) стратегия у нарцисса, как у любого невротика, бессознательно активируется в случаях внутреннего конфликта между агрессией и подчинением и невозможности выбора между ними.
При этом, за усиление, расширение и развитие нарциссизма, отвечает усиление, все того же стыда, ненависти и презрения к себе, на силу которых влияют особенности и история жизни конкретного невротика.
Стоит отметить, что нарциссически устроенные личности очень часть обладают истерическими чертами характера. Очевидно, что без этого, очень удобного инструмента влияния на других людей, арсенал манипулятивных воздействий нарцисса был бы не полным.
Строго говоря, любое расхождение межу действительными возможностями человека и его идеальным представлением о них является нарциссизмом. Вопрос вреда для личности и связанных с ней людей – это всегда вопрос степени такого расхождения.
________
Хорошие рекомендации по противодействию нарциссическим личностям — в книге Сэнди Хотчкис «Адская паутина. Как выжить в мире нарциссизма».
9. Теория неврозов Карен Хорни. Нарциссизм.
Нарциссизм в отношениях. Динамика.Альянс с нарциссом – это вязкий, переменчивый и зыбкий мир с постоянно меняющимися правилами. Нарциссу приходится постоянно решать одну и ту же проблему – ликвидировать разрыв между собственными обещаниями и реальными достижениями. Поэтому он, учитывая способность окружающих видеть истинное положение дел, постоянно находится в потенциальном или реальном конфликте с другими. Главная его задача завуалировать или нивелировать пропасть между возможным и действительным.
Чем больше надувается мыльный пузырь личности нарцисса, тем более пустым он становится. Восприятие себя как личности эпических пропорций с соответствующей масштабу гордыней может быть настолько всеобъемлющим, что окружающим при приближении к нему очень легко зацепить гордость и доставить нарциссу боль.
Эта особенность не может не сказываться на характере отношений с нарциссом. Враждебность у нарцисса возникает когда его раздутый образ не признан другим человеком.
Избегая подобные отрицательные переживания и имея очень точное, полученное в детстве, представление как преподносить себя другим людям, нарцисс первое время с легкостью изображает из себя уравновешенного человека. Доброго, толкового, открытого, справедливого, щедрого, тактичного.. В зависимости от того, что требуется по ситуации. Целью же, является поиск объекта, достойного для проецирования своего Я.
При этом, в голове у нарцисса происходят два противоположных бессознательных процесса, основанных на конфликте между гордостью собою и презрением к себе. Происходит оценка партнера на предмет отнесения его к категории уважаемых и достойных. Не соответствующие запросам нарцисса потенциальные партнеры мгновенно отсеиваются, оставшиеся должны выполнить основную задачу — стать проекцией грандиозного и горделивого Я нарцисса.
Нарцисс бессознательно создает и старается удержать идеализированный образ других людей как всемогущих, компетентных, сильных. Это помогает ему чувствовать себя таким же, подтверждает миф о существовании великих людей и дает возможность получить обратную связь – восхищение им самим.
Но, никто не может соответствовать сказочным запросам нарцисса на отсутствие недостаков. Только на время и только в его воображении. Когда оказывается, что партнер не оправдывается надежд, на него обрушивается вся ненависть нарцисса к своему презираемому, стыдящемуся Я. И партнер, так же, переходит в разряд презираемых и обесцениваемых.
После первого приступа обесценивания, спровоцированного поведением партнера, нарцисс может судорожно начать искать точку опоры. Ему может казаться, что он ее находит в разговорах, спорах и договоренностях с партнером. Но в действительности он не может ее найти, так как его собственный невроз предлагает ему только два крайних выбора в возможности представления себя и другого: либо абсолютная идеализация, либо полное презрение. Причем второй выбор для нарцисса хоть и возможен, но стратегически исключен, так как основная причина для презрения к себе в случае нарциссизма – ощущение стыда за самого себя.
В дальнейшем, вся продолжительность отношений с нарциссом происходит под лозунгом «Возвеличивай и обесценивай!», «Обесценивай и возвеличивай!». Количество циклов может быть от одного до бесконечности. Их длительность тоже может быть разной. Это может иметь характер постоянного соревнования между двумя нарциссически организованными партнерами, когда обесценивание и возвеличивание могут сменяться чуть ли не ежесекундно или превратится для жертвы нарцисса в нескончаемую череду унижений после непродолжительного восхищения. Это раскачивание и противоречивость касается всех отношений нарцисса: к себе, к другому, жены к мужу, мужа к жене, к партнеру по бизнесу, к друзьям, работе, коллегам, детям, родителям, деньгам, правительству, спорту, месту жительства и т.д. Любые события внешней и внутренней жизни проходят внутреннюю нарциссическую селекцию.
Нарцисс может быть виноватым, но не должен испытывать чувство стыда. Разница между чувством вины и чувством стыда в том, что он никогда не согласится признать ответственность своей личности в чем либо не достойном его. Это может быть случайное упущение, временная не достаточная собранность, коварное влияние других людей, невероятное стечение обстоятельств, но никак ни роль самой личности нарцисса.
Есть категория «наивных нарциссов», которые с легкостью признают свою вину, дабы избежать чувства стыда. Они могут обрушиваться на себя с испепеляющей критикой в духе: «не досмотрел, не предвидел, не учел», демонстрируя тем самым, что как раз сейчас, именно в этот момент происходит последнее и окончательное улучшение их замечательной, но до этого случая, как оказалось, не до конца идеальной личности.
Здесь происхождение такого стиля поведения прослеживается наиболее четко. Это привычка ребенка обещать измениться мгновенно и без подготовки в угоду требованиям родителей. При этом родители считают, что это возможно и выполнимо, и более того, они поощряют такого рода ложь.
Если стыд, как одно из чувств находится под запретом, то это приводит и в целом к дефектному отношению к себе и другим людям, так как у человека нет возможности подавлять одну или несколько имеющихся эмоций без того чтобы не подавлялись другие. Кроме того, это очень по своей сути не доброе отношение к себе – нарцисс, не способный сочувствовать себе из-за избегания стыда теряет возможность сострадать и сопереживать другим. Сконцентрированность на защите собственных чувств оборачивается бесчувствием к другим.
Вместе с тем, важным является то, что и стыд сам по себе является невротическим явлением, не свойственным здоровому человеку. Он воспитывается в ребенке его родителями как очень удобный встроенный инструмент подчинения и манипулирования. Возбуждение чувства стыда родителями всегда увязывается с угрозой отвержения, наказания, оставления в беспомощности и одиночестве. Это происходит из-за убеждения родителей, что естественное по возрасту несовершенство ребенка относительно социальных норм и правил не должно быть преодолено заботой и научением, а должно быть максимально изощренно наказано и, как следствие этого, жестоко искоренено.
Результатом такого воспитания является то, что во взрослой жизни, став полноправной частью невротической личности, стыд возникает уже рефлекторно и самостоятельно при любой ситуации, где существует хоть малый шанс нарушить какую-либо из многочисленных (реальных или воображаемых) социальных норм и быть отвергнутым, не поощряемым, не принятым или не понятым. Собственно, и феномен «ненависти и презрения к себе» в терминологии Хорни вполне допустимо перефразировать как «феномен невротического стыда», противовесом, которого внутри личности является «феномен невротической гордости».
Знание о том как выгодно выглядеть в глазах других людей заменяет нарциссу реалистичное представление о взаимоотношениях с другими людьми. Они ему кажутся изначально фальшивыми, натянутыми и лживыми. Он не верит в искренность и настоящесть чувств других людей. Потому он бессознательно чувствует, что со своей стороны тоже вынужден постоянно притворяться. И это понимание для нарцисса является еще одним подтверждением, того что он не должен сочувствовать другим.
Ложь, свойственная нарциссизму – это ширма или экран на который как кино проецируется идеализированное видение и отретушированное представление других людей о маленьком испуганном человеке, прячущимся за ним. Работа нарцисса – поддерживать этот кинотеатр в рабочем состоянии.
Так же как у других невротических типов, результат его отношений никогда не удовлетворяет нарцисса. Разрушая границы других людей он не добивается успокоения, так как в конце концов так никогда и не находит требуемого им абсолютного признания. Достоинство, честность, справедливость приобретают какое-то значение только в той мере, которая необходима для сохранения незапятнанным образа собственного грандиозного я в своих глазах. То есть эти понятия становятся формальными и зависящими от внешней ситуации.
Нарцисс ощущает свою ненужность, если им не восхищаются, поэтому дружелюбие и любовь для него не включают в себя объективное или критическое отношение. Кроме того, критическому восприятию себя противостоит убеждение о своей избранности и о том, что он должен получить награду от судьбы в виде власти, богатства, любви, признания за те (всегда несправедливые) страдания, которые он перенес в прошлом и терпит сейчас. Награды же, понятное дело, достоин только самый лучший и безупречный. И очевидно, что тот кто безупречен и находится выше любой критики, сам имеет неограниченное право критиковать других.
Нарцисс постоянно проделывает огромную работу и тратит много энергии по подгонке нуждам его личности окружающей его действительности. Он постоянно живет с активной памятью о прошлом — о событиях, фактах, деталях разговоров, чужих обещаниях, собственных обидах, так как прошлое постоянно подлежит переконфигурации и переоценке. Переоценка и фальсификация прошлого необходима для него в силу того, что настоящее вскрывает несостоятельность нарцисса в обещаниях, намерениях, планах в прошлом, а ретроспективная ложь помогает это скрыть. Поэтому большАя часть психической энергии уходит на непродуктивное поддержание ненужной памяти. Это не может не отражаться на интеллекте, частью которого является память, и который безусловно начинает ослабляться в других сферах в угоду поддержанию нарциссической невротической наклонности.
Нарцисс, так же, не чувствует и границ собственного Я. То есть он не знает точной, измеримой величины своих возможностей, желаний, способностей, навыков, прав и обязанностей. От этого он страдает как невротик любого другого типа. Страдание толкает его на принятие срочных бессознательных мер по уменьшению невротического напряжения, в том числе – по фрагментации личности, что приводит к постоянному и постепенному обеднению и выхолащиванию внутреннего мира вплоть до совсем убогих представлений и верований.
Вступая в вынужденные, например, на работе, или, не дай бог, желаемые, например, в браке, отношения с нарциссом нужно понимать, что получить выигрыш в них маловероятно. При крахе величественных и невыполнимых замыслов нарцисса виноват будет партнер. При этом не важно, что он будет делать. Он занимается продуктивной деятельностью — и это будет поставлено в упрек. «Ты узурпировал все решения. Я устал делать только то, что ты мне разрешаешь. Ты всегда занят. Ты думаешь только о себе». Или наоборот вы будете бездействовать и будете в этом обвинены. «А, что ты сделал для успеха. А, где ты был когда это требовалось». В зависимости от ситуации.
Для нарцисса любая деятельность – вынужденная необходимость подтверждения своих фантазий, которые и так, и без нее уже реальны и, в общем-то, не требуют никакого подтверждения. Вместе с тем – это еще одно средство защиты собственного Я. Когда результаты своей деятельности преувеличиваются и идеализируются.
В принципе, невротики во всем спектре нарциссических типажей с той или иной долей сознательности понимают или ощущают наличие в себе некоторой изначальной недостаточности и неполноценности. Исключение, наверное – крайняя группа воспитанных в безусловном потакании и слепой любви, верящие в себя как в бога, всемогущего и всевластного. Чем ближе человек к области родительского воспитания, где нарциссизм играет роль компенсаторного фактора, уравновешивающего грубость и презрение к нему в его детстве, тем больше он чувствует потребность в превознесении собственные вполне обычных или даже ничтожных достижений. При этом «воспитанный нарцисс» может не опускаться до подобных излишеств. Он хорош и без них.
Но все типы нарциссов, в той или иной мере, являются мастерами использования интонаций. Успокоительных, констатирующее-утвердительных, обиженных, вызывающих, восторженно-убедительных, обольщающих, провоцирующих, снисходительно-обесценивающих, наставительных. Ведь кроме откровенных логических манипуляций – это самый лучший и не затратный способ убедить другого в весомости слабых аргументов. Кроме того, интонация – это то, что рефлекторно и бессознательно превращает другого человека в маленького ребенка. При условии (а в большинстве случаев — это так), что в его детской жизни родители управляли им и интонационно тоже.
Логика разрыва отношений с нарциссом так же предсказуема, как и сами отношения. При этом кто является инициатором – не имеет значения. Нарцисс, в силу его особенностей, выведет события на знакомые и удивительно однообразные рельсы. Будь то семья, бизнес или дружба.
Естественно, что нарциссизм как невротическая тенденция не имеет изначальной половой принадлежности. Нарциссичным партнером может быть как мужчина, так и женщина. Или оба. Или обе. В любом случае, гендерная принадлежность, мне кажется, в малой степени определяет накал страстей с той или другой стороны. Все определяется силой и степенью развитости и жесткости невроза у его носителя. Обычно нарцисс старается избегать тех кто его не ценит, не восхищается или не соответствует ему по статусу, но при определенных внутренних условиях и субъективно ощущаемом им тупике, в нем может возобладать идея мстительного наказания другого и компенсации понесенного ущерба. Особенно в преддверии собственного неизбежного и позорного фиаско. И особенно, если это поспособствует снятию вины с нарцисса за этот провал. Вплоть до убийства.
Разрыв отношений по инициативе нарцисса, очевидно, может произойти только в фазе обесценивания. Если нарцисс не в этой фазе, а инициатива исходит от партнера, то он моментально в нее перейдет.
Под разрывом отношений подразумевается последовательность бессознательных и сознательных действий, которые приводят к прекращению отношений. При этом формальная декларация разрыва («мы больше не вместе») происходит позже начала процесса или может не произойти вообще.
Первым этапом происходит бессознательное уничижение партнера через проекцию собственного презираемого Я. С переносом вины, ответственности, грехов, подозрений.
Вторым этапом и далее, уже одновременно как и на сознательном, так и вербальном уровне — обвинения партнера в эгоистичной самостоятельности, бесчувственности, глупости, лицемерии и т.д. Если бы не ты…
Третьим этапом – декларация собственной обиды, глубокого разочарования и нанесенного партнером ущерба.
После того, как, по мнению нарцисса, партнер изобличен, вынужден сомневаться в собственной ценности, получил заслуженный и необходимый урок, и при этом на бессознательном уровне уже не представляет ценности для самого нарцисса, четвертым этапом им предлагается на первый взгляд здравое и смелое, но невероятно фантастическое решение сложившейся проблемы в отношениях.
Это может быть переезд за границу, чтобы на новом месте возродить разрушающуюся семью, или решение завести еще одного ребенка, или обещание бросить пить и найти работу, или взять новый кредит для расширения затухающего бизнеса, или какой-нибудь план как обогатиться быстро и безопасно. Такие предложения сопровождаются уверениями в собственной незаменимости и важности. Источником этих предложений является нарциссическая гордость, которая дает нарциссу, хоть и воображаемую, но возможность не упасть в собственных глазах и не уподобиться его презираемому партнеру. Кроме того, она даст ему логическое преимущество на следующем этапе.
Если партнер нарцисса сообразителен в достаточной степени, то он откажется от предлагаемого плана спасения. Если нет – то вышеперечисленные итерации могут продолжаться неограниченное количество раз. Пока сам нарцисс заинтересован в этом.
Кроме того, нарцисс, как любой невротик требует немедленных изменений, выводов, решений. Он желает, чтобы другой мог измениться немедленно. Неспособность партнера на такие немедленные изменения, так же, трактуется нарциссом как отказ и пренебрежение.
Отказ партнера активирует пятый, самый скандальный, этап разрыва отношений. Нарцисс демонстрирует бездонную обиду за нежелание принять его стремление наладить отношения. Сообщает, что без него его партнер – никто. Унижая партнера апеллирует к социальному окружению, друзьям, родственникам. В ответ на рациональные замечания рассыпаются угрозы. Он может требовать материальной и моральной компенсации потраченных сил, средств, времени. При этом он избегает точных расчетов вклада каждой из сторон, оперируя фрагментарными и эмоциональными аргументами в основном базирующимися на степени собственных страданий. Если он имеет право распоряжаться общим имуществом, то его партнер не должен получить ничего. Для доказательства собственной правоты он стремится к установлению одностороннего потока общения, избеганию диалога, и желательно громкому обличительному заключительному монологу с уходом в конце. Требуемый монолог, так же, может заменить написание писем, сообщений и СМСок.